Пятьдесят миллионов лет назад «янтарные» леса не только стали кульминацией эволюционной борьбы между насекомыми и деревьями, но и оставили палеонтологам беспрецедентно информативные «видеоматериалы» в объёмном, цветном и даже отчасти динамическом виде.
В середине мелового периода (145—65 млн лет назад) среди активно эволюционирующих групп насекомых образовались виды, способные смертельно поражать хвойные деревья. Деревья «ответили» появлением защитного вещества — смолы. Смола плотно закупоривала личиночные ходы, препятствуя выплоду, а взрослые жуки при попытке внедриться в дерево липли к смоле и погибали от её паров. У насекомых в свою очередь развивались механизмы преодоления смоляной защиты. 50 миллионов лет назад эволюционная война хвойных деревьев с ксилофагами позволила запечатлеть детали своего мира в цвете, объёме и даже, отчасти, в движении.
Обитатели «янтарного» леса попадали в смолу самыми разными путями. Смола, заполнявшая внутренние полости дерева, консервировала малочисленных, но крупноразмерных личинок насекомых — обитателей дерева.
В неё также попадали обитающие в древесных полостях пауки и многоножки, а к стволам деревьев липли мелкие летающие насекомые, так называемый воздушный планктон. Вещества, из которых состояла смола, обладали способностью к полимеризации: короткие молекулы соединялись в длинные цепи, между которыми со временем образовывались поперечные перемычки. Так получался твёрдый и химически стойкий материал — янтарь. Главная «насекомоносная» фракция — «слоистый» янтарь — образовалась из наружных выделений янтареносной сосны.
Смертельный контакт со свежей смолой вызывал у насекомых стрессовые поведенческие реакции. Некоторые ответные рефлексы, например устрашающая поза или неподвижность (каталепсия), только усугубляли ситуацию и не позволяли насекомому освободиться из смертельной ловушки. Другие активные защитные реакции, например самопроизвольное отбрасывание конечностей или иных частей тела (автотомия), часто помогали вырваться из смолы. Гусенице, обитавшей в «домике» из свёрнутых листьев, не повезло: в смолу она попала, вероятно, с порывом ветра и безуспешно пыталась покинуть «домик», чтобы вырваться из ловушки.
На севере Европы «янтарные» леса охватывали территории современной Скандинавии, Балтийского моря, севера России, на западе — Северную Атлантику, Исландию, часть Гренландии.
Произрастали янтареносные леса и на Британских островах, в Северной Франции, в южных прибалтийских районах. Реконструкция этих лесов показывает, что гигантских размеров сосны были покрыты сплошными потоками смолы.
Шли тысячелетия, летели века… Значительная часть территории, занимаемой «янтарными» лесами, опустилась под уровень моря, а потом вновь поднялась из морской пучины. Заметно посуровел климат. Задули холодные ветры. На материк с севера подвинулись льды. Двухсотметровой толщей сползали они по речным долинам, уничтожая на своем пути все живое и неживое, до голого камня срезая землю. И только там, где иссякла сила великого оледенения, кипела жизнь. Периодическое наступление и отступление льдов существенно изменило живой мир территории, ранее занимаемой «янтарными» лесами. Осыпались цветки магнолий, вымерли пальмы, исчезли другие теплолюбивые растения, вместо них выросли другие. В это время и сформировался берег, где стоят теперь Клайпеда, Калининград, Гданьск. И только янтарь — окаменевшая смола первобытных сосен с обильными органическими остатками, выносимая на берег холодными водами Балтийского моря, — неоспоримо свидетельствуют о тех мирах, которые существовали задолго до появления на Земле человека.
